casino siteleri
quixproc.com deneme bonusu veren siteler
porno
betticket
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler
royalbeto.com betwildw.com aalobet.com trendbet giriş megaparibet.com
en iyi casino siteleri
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler casino siteleri
casibom
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler
beylikduzu escort
Z-Library single login
deneme bonusu veren siteler deneme bonusu veren siteler

Анна Кочарова. «Крокодилье чудище нашей лагерной жизни»: 55 лет рассказу Солженицына

 Анна Кочарова. «Крокодилье чудище нашей лагерной жизни»: 55 лет рассказу Солженицына

 

Анна Кочарова

«Крокодилье чудище нашей лагерной жизни»:
55 лет рассказу Солженицына

(РИА Новости. 2017. 18 ноября. URL: https://ria.ru/culture/20171118/1509013689.html)

 

 

МОСКВА, 18 ноя — РИА Новости, Анна Кочарова. Пятьдесят пять лет назад в ноябрьском номере журнала «Новый мир» появился первый официально напечатанный рассказ о правде лагерной жизни — «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына.

Публикация стала возможной благодаря усилиям главного редактора издания Александра Твардовского, а окончательное решение принимал сам Хрущев. Наталия Дмитриевна Солженицына, вдова писателя и президент Русского благотворительного фонда Александра Солженицына, член Совета Фонда памяти рассказала РИА Новости о том, как готовилось это произведение к печати и почему сегодня его нужно читать школьникам.

 

— «Один день Ивана Денисовича» был первым опубликованным рассказом на лагерную тему. Каков был эффект?

 

— По свидетельству очень многих современников, эта публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы. Хотя и до «Одного дня Ивана Денисовича» выходило несколько небольших рассказов на эту тему, но художественная сила этой вещи просто была велика, и у журнала «Новый мир» был большой тираж.

Академик Сергей Аверинцев потом вспоминал: дорогого стоило идти по Москве и видеть, как наши соотечественники осаждали киоски «Союзпечать» и спрашивали этот сразу разошедшийся журнал. «Никогда не забуду человека, который не мог выговорить название журнала и спрашивал киоскершу: «Вот это, это, где вся правда-то написана». И она понимала, о чем он говорит. Это надо было видеть. Это уже не история словесности, а история России», — писал Аверинцев.

Конечно, можно сказать, что с этого момента начали публиковать произведения на лагерную тему. Но уже через два года, в 1964-м, началась контратака партийных «охранителей», и жена Хрущева потом вспоминала, как Никиту Сергеевича ругали за то, что он разрешил напечатать рассказ. Ругали его же сотоварищи. К Хрущеву можно предъявить много разных претензий, в том числе при нем были дикие, невероятные гонения на церковь. Но его огромная заслуга состояла в том, что он распустил политическую ссылку, распустил ГУЛАГ, люди, которые дожили, вышли из лагерей. Их судьбы были перекалечены, но они рассказывали о том, что происходило, и об этом в нашей стране и без публикаций узнавали все шире и шире. Так что изменения были необратимы.

 


 

© Фото : из личного архива Н.Д. Солженицыной.
Обложка журнала (№ 11 за 1962 год) с опубликованным «Одним днем Ивана Денисовича» (тираж 96 900) и первая страница авторской машинописи, поданной в журнал «Новый мир» осенью 1961 года

 

— В процессе подготовки рассказа к печати что-то менялось в авторском тексте?

 

— Требования редакции Солженицын сразу и полностью отклонил, сказав, что не стремится напечататься, ждал долго и подождет еще. А вот небольшие требования советника Хрущева Владимира Лебедева, который сыграл значительную роль в принятии решения о публикации, частично были исполнены.

Лебедев, например, требовал иметь хотя бы одного положительного героя в рассказе, усилить «положительность» кавторанга. Настаивал, чтобы зэки реже употребляли по отношению к конвойным слово «попки» (они их так действительно звали), а по отношению к начальству — «гад» и «гады». Солженицын уступил, но признал, что это и ко благу. И потом оставил так, даже когда уже мог печатать без купюр. А вот требованию сочинить зэкам «надежду на свободу» Александр Исаевич не уступил, потому что не было этого в тех лагерях, где он сидел.

Но самое смешное было вот в чем. Солженицын являлся ненавистником Сталина, но не считал его единственным виновником: он видел причину бедствий в принципе в самом режиме. И у него не было ни одного упоминания Сталина в первоначальном тексте. А Лебедев потребовал назвать Сталина — ведь Хрущев вел антисталинскую битву. Солженицын уступил и один раз упомянул «батьку усатого». Но можно сказать, что эта публикация было чудом советской цензуры — она почти не дотронулась до текста.

 

 

© РИА Новости / Тутов.
Писатель Александр Солженицын дает автографы на открытии памятника Сергею Есенину

 

— Рассказ напечатали во многом благодаря Хрущеву, но ведь огромной была и роль Твардовского, в то время бывшего главным редактором «Нового мира»?

 

— Еще бы! Можно сказать, что именно Твардовский был творцом этой публикации. Его авторитет, настойчивость и убежденность сыграли огромную роль. Он был человеком исключительной искренности и веры. Он когда-то верил в Сталина всей душой, несмотря на то, что семья его была раскулачена, несмотря на то, что видел вокруг. Поэтому его поэзия — она нигде не фальшива.

Позже ему хотелось верить в то, что начались необратимые перемены к справедливости и добру, и так он поверил в Хрущева. Я думаю, что его разговоры с Хрущевым (по поводу публикации. — Прим. ред.) были успешны, потому что они были искренними, он сумел Хрущева как-то убедить. Но это заняло 10 месяцев надежды и отчаяния, убеждения и провалов, 10 месяцев внутрипартийных интриг.

Название рассказу тоже дал тогда Твардовский. У Александра Исаевича было «Щ-854» — арестантский номер Ивана Денисовича. Твардовский сказал, что это не пройдет никогда. И свое название он предложил как более мягкий вариант, но Солженицын сразу и признал, что этот вариант лучше.

Солженицын и Твардовский друг друга сильно любили. Но при этом их жизненный опыт был очень разным. Твардовский, как и многие советские люди, иногда предпочитал не замечать какие-то моменты и верить в светлое будущее — даже вопреки тому, что видели его собственные глаза.

Таким же был бы и Александр Исаевич, если бы не лагерь. Он так и говорит: «Писателем я бы все равно стал, но каким? Благословение тебе, тюрьма». У Солженицына был этот лагерный опыт, и во многих тактических шагах они расходились. Твардовский, например, считал: «Не высовывайся, сиди, только журнал будет бороться за публикацию».

Кроме «Ивана Денисовича», уже в январском номере «Нового мира» 1963 года напечатали еще два рассказа Александра Исаевича — «Матренин двор» и «Случай на станции Кочетовка». Сумели опубликовать еще два небольших рассказа в 1965 и 1966 годах — и потом все оборвалось. Но может разве писатель, у которого лежат уже написанные «Раковый корпус» и «В круге первом», ждать и скрывать их от читателей? Солженицын отдал эти рукописи в самиздат. А Твардовский гневался.

 

 

© РИА Новости / Владимир Федоренко.
Вдова писателя Наталья Солженицына на открытии фотовыставки, посвященной жизни писателя и общественного деятеля Александра Солженицына, в Центральном выставочном зале «Манеж»

 

— Как сам Александр Исаевич относился к «Одному дню Ивана Денисовича»?

 

— Солженицын любил этот рассказ. Он писал: «Пока я сидел над машинописными текстами — все это был миф, не ощущалось нисколько». Потом, когда уже отдали в набор, его вызвали проверять гранки, делать авторскую корректуру. И он вспоминает: «Но когда передо мной легли необрезанные журнальные страницы, я представил, как всплывает на свет к миллионам несведущих крокодилье чудище нашей лагерной жизни — и в непривычной роскоши гостиничного номера я первый раз плакал сам над рассказом».

 

— А вы помните, как впервые читали это произведение?

 

— Конечно. Я прочитала рассказ в журнале «Новый мир»: наша семья была подписана на издание, и мы получили этот номер. Я была еще студенткой последнего курса мехмата МГУ, у меня был новорожденный сын (с Солженицыным у нас был второй брак — и у него, и у меня).

И вот вечером, когда все легли спать, я на нашей пятиметровой крошечной кухне положила журнал на стол, выдвинула табуретку, встала на нее коленками — вроде как на минутку. Начала читать и прочитала все целиком. Обнаружила себя стоящей коленками на этой же табуретке, когда уже перевернула последнюю страницу. И тут же начала читать вновь — как, по воспоминаниям, кстати, сделал и Твардовский.

На меня это произвело колоссальное впечатление. Я знала, что были лагеря, у нас дед погиб там. Но, конечно, никто не знал, как проходили там будни, в чем состоял быт заключенных, как строились отношения между зэками и начальством. И это все было для меня невероятным открытием «параллельного мира». Но я сразу поняла, что Солженицын — огромный писатель в смысле литературного таланта. А познакомились мы шесть лет спустя.

 

 

© РИА Новости / Валерий Морев.
Первый в России памятник писателю, лауреату Нобелевской премии Александру Солженицыну работы скульптора Анатолия Шишкова установили в Белгороде

 

— Этот рассказ входит в школьную программу. Как, по вашему мнению, нужно преподносить его детям, на что обращать внимание?

 

— Самая главная задача — содействовать тому, чтобы дети сами прочитали текст Солженицына или послушали (есть много хороших записей — и авторская в том числе). Если говорить об акцентах, которые ставит учитель, мне кажется, важны две вещи.

Первая — чисто историческая. Необходимо всем людям, живущим в нашей стране, знать свою историю. Это особенно важно в таком быстро меняющемся мире, в котором мы теперь живем. Необходимо знать — в частности, и для того, чтобы наша недавняя история не повторялась. Забвение опасно для нас и для наших потомков.

Вторая задача, не менее важная, — чтобы дети увидели, как разные герои в одних и тех же обстоятельствах себя ведут. Говорят, что Солженицын — писатель, который открывает лагерную тему. Да не лагерную тему он открывает, просто таков был его личный опыт, на основе этого опыта он и писал.

На самом же деле во всех своих произведениях он пишет о поведении человека в экстремальных обстоятельствах. Рассказывает о человеке, который попал в ситуацию войны, лагеря, измены друга, революции.

Никто не застрахован от болезни, крайней бедности, тюрьмы, все мы не застрахованы от войн и революций. Вот как сохранить достоинство, порядочность, высоту души в этих ситуациях и что бывает с теми, кто их не сохранил, — это главные темы и основные уроки всех его книг.