Наталия Солженицына. Приблизимся ли мы к трезвой оценке нашего недавнего прошлого?

Наталия Солженицына

Приблизимся ли мы к трезвой оценке нашего недавнего прошлого?

Число истины

В номере «РГ» от 21 ноября 2012 (Федеральный выпуск № 5941) опубликовано большое интервью уважаемого мною Максима Кантора («Вне тусовки», с. 11). Может быть, немногие жарче, чем я, присоединятся к его словам: «Да, сталинизм был ужасен, тоталитаризм плох, а коммунизм есть, возможно, фальшивая утопия, но, оценивая свое недавнее прошлое, надо опираться на твердые знания, а не на догадки или эмоции. В ходе репрессий и во время коллективизации погибло много людей — скажите, пожалуйста, сколько? Назовите их имена. Пора обнародовать точный мартиролог жертв тоталитарной власти». Давно пора, давно. Но автор продолжает: «А не гадать, кто прав — Солженицын, который говорит о 67 миллионах, или его оппоненты, настаивающие на цифре в три миллиона».

Однако сопоставление этих двух цифр абсолютно некорректно. Такое сопоставление делают многочисленные блогеры различного нравственного и интеллектуального уровня, обвиняя Солженицына во лжи, чаще всего с использованием ненормативной лексики. Отвечать им бессмысленно, ибо их тексты демонстрируют с полной очевидностью, что «Архипелага» они не читали, во всяком случае того места, где Солженицын говорит о 67 миллионах. Но не отозваться на подобное сравнение несравнимых чисел, сделанное чтимым мною автором, я не могу. Тем более, что из этого недолжного сравнения он делает весомый вывод: «Если мы с вами узнаем, что погибло не 66,7 миллиона, как пишет Солженицын, а три миллиона, как показывают архивы, то это уже не позволит говорить о геноциде советского народа».

Так что же «пишет Солженицын» и что «показывают архивы»?

Недобросовестные оппоненты приписывают Солженицыну утверждение, что в ГУЛАГе погибло 66 миллионов человек. Между тем вот его точные слова:

«По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики И.А. Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости, — [внутреннее подавление] обошлось нам в… 66,7 миллионов человек (без этого дефицита — 55 миллионов)» («Архипелаг ГУЛАГ», часть 3, гл. 1; курсив мой — Н.С.). И в одном из интервью 1976 года: «Профессор Курганов косвенным путем подсчитал, что с 1917 года по 1959 только от внутренней войны советского режима против своего народа, то есть от уничтожения его голодом, коллективизацией, ссылкой крестьян на уничтожение, тюрьмами, лагерями, простыми расстрелами, — только от этого у нас погибло, вместе с нашей гражданской войной, 66 миллионов человек» (Публицистика: В 3 т. Т. 2. С. 451; курсив мой. — Н.С.).

Итак, цифра проф. Курганова, которую приводит Солженицын, включает — сверх ГУЛАГа — Гражданскую войну, Красный террор первых лет советской власти, голод, коллективизацию со ссылкой крестьян, где погибла четверть высланных, да еще больше 10 миллионов ожидаемых, но не рожденных.

А «три миллиона», которые предлагают сравнивать с вышеприведенным числом, — это, по данным НКВД, погибшие только в ГУЛАГе, и не с 1917 по 1959, а с 1929 по 1953. И данные эти — без смертности во время следствия, во время этапов, среди сосланных народов и разных групп населения, — то есть и по ГУЛАГу неполные.

А вот что написано в «Архипелаге» о расстрелах 1937–1938 годов: «Какой правовед, какой уголовный историк приведёт нам проверенную статистику? где тот спецхран, куда бы нам проникнуть и вычитать цифры? Их нет. Их и не будет. Осмелимся поэтому лишь повторить те цифры-слухи, которые посвежу, в 1939–40 годах, бродили под бутырскими сводами и истекали от крупных и средних павших ежовцев, прошедших те камеры незадолго (они-то знали!). Говорили ежовцы, что в два эти года расстреляно по Союзу полмиллиона “политических” и 480 тысяч блатарей (59–3, их стреляли как “опору Ягоды”; этим и подрезан был “старый воровской благородный” мир)» (часть 1, гл. 11). Сегодняшние историки, в том числе В.Н. Земсков, приводят цифру расстрелянных «политических» за 1937–1938 — 681692 [1] человека. Существенно больше, чем пишет Солженицын.

Можно, конечно, спорить, явился ли ленинский Брестский мир спусковым крючком для крупномасштабной гражданской войны, был ли голодомор начала 30‑х следствием неурожая или результатом фискальной политики советской власти, спорить можно о многом, но нельзя нарочито подтасовывать слова оппонентов, нельзя тиражировать фальшивки — иначе мы никогда не приблизимся к трезвой оценке нашего недавнего прошлого.

Наталия Солженицына
23 ноября 2012

[1] В 1937 к расстрелу было приговорено 353074 человека, в 1938 — 328618 (см: http://actualhistory.ru/2008060101 ).