Павел Басинский. Прилепин против Солженицына

Прилепин против Солженицына

(Российская газета. 2014. 7 июля. URL: http://www.rg.ru/2014/07/07/basinski.html)

Уже месяц по Интернету гуляет, на мой взгляд, совершенно дикая «новость»: «Прилепин назвал «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына сборником лагерных баек». «Текст произведения изобилует фактическими ошибками, — сообщил (так! — П.Б.) Русской службе новостей Захар Прилепин. — Солженицын не мог найти документального подтверждения тому, о чем писал, поскольку все было засекречено. Он писал просто по слухам. «Архипелаг ГУЛАГ» — это собрание лагерной мифологии, баек. То, что эту книгу проходят в школе, не совсем правильно. С таким же успехом можно проходить, скажем, народную мифологию про вампиров…»

Дальше РСН сообщает: «Накануне в Москве прошла презентация романа «Обитель», в котором основные действия так же, как и у Солженицына, разворачиваются в Соловецком лагере особого назначения».

Прилепина обвинили в самопиаре. «Захар рекламирует роман, и ничего кроме маркетинга в истории с Солженицыным нет», — пишет Олег Кашин. «Захар вошел в стадию монументализации самого себя. В этой стадии наступает момент, когда для превращения в памятник нужно свергнуть с пьедестала памятники, стоявшие там до него», — заявляет Альфред Кох.

Я не живу в голове Прилепина и не знаю, какие причины подвигли его на эти высказывания. Если это самопиар, тем хуже для Прилепина. Потому что тогда нужно признать, что у «Обители», по ощущению самого автора, изначально сели батарейки и она не светит достаточно ярко.

Но я предпочитаю не обсуждать задние мысли. Это скучно. Хотя могу предположить, что в данном случае сработал бойцовский характер Прилепина, который нанес упреждающий удар тем критикам, кто будет сравнивать «Обитель» с «Архипелагом».

В любом случае ему не следовало предлагать изымать «Архипелаг» из школьной программы. Это не его писательское дело. Его писательское дело написать что-то такое, что потом войдет в школьную программу и без его рекомендаций.

Но давайте предположим, что Прилепин всерьез решил состязаться с Солженицыным на поле лагерной темы. Такое сражение Давида с Голиафом. Это, по крайней мере, круто. На это стоит посмотреть.

Сначала об «Архипелаге». Объяснять, что это не собрание лагерных баек, а великая книга, покорившая весь мир, — значит позволять себя «троллить». «Зачем вы кормите тролля», — пишет главный редактор портала «Русская планета» Павел Пряников.

Ну, хорошо, встанем на «точку зрения» Прилепина. «Илиада» и «Одиссея» — тоже собрание древнегреческих баек о богах и их крайне запутанных отношениях с людьми. «Василий Теркин» — собрание солдатских баек. «Архипелаг» писал по горячим следам очевидцем событий и на основании свидетельств очевидцев. Конечно, лагерники не знали «кремлевских тайн», но они были их реальными жертвами. Они тогда не читали «документов», но испытали их последствия на себе. Вообще претензия Прилепина, что Солженицын «не мог найти документального подтверждения тому, о чем писал», меня умиляет. Аналогично рассуждает герой его романа, начальник СЛОНа Эйхманс, говоря об одной изданной за границей книге сбежавшего лагерника. Вот, мол, какая сволочь, переврал все цифры! То есть мало того, что сбежал, но еще ведь какой злобный, гад, оказался: нарочно перепутал статистику!

Великие книги, извините за пафос, пишутся на небесах. Они обладают внутренней правдой, которая правдивее статистики. Если Прилепин думает иначе, пусть объяснит, почему за сто пятьдесят лет, имевшихся у нас в распоряжении, никто не написал более убедительного романа о войне 1812 года, чем Толстой.

Теперь об «Обители». Это сильный роман. Но, читая его, я не нашел ничего, что вступало бы в противоречие с «Архипелагом ГУЛАГом». Кроме осторожной романтизации начальника СЛОНа, в которого влюблена героиня Галина. Мне очень понятен этот «дипломатичный» и сугубо романный прием: с одной стороны, что взять с влюбленной женщины, а с другой — что может больше возвысить героя, чем женская любовь? Ну да, Солженицын не про это писал. У него Эйхманс был вурдалаком, «вампиром», по-прилепински выражаясь, а не киплинговским чертом-джентльменом.

Что касается фактической стороны, я не нашел в романе Прилепина каких-то ошеломительных фактов о Соловках, зато нашел множество развернутых (то есть вымыш­ленных) картин, созданных на основе известных фактов. В том числе известных по соответствующей главе о Соловках в «Архипелаге», на что указал въедливый критик Михаил Золотоносов. Например, о том, что на Соловках верховодили бывшие белогвардейцы, Солженицын уже писал. И об их союзе с бывшими чекистами, сидевшими в лагере, тоже писал.

Тем не менее, я понимаю Прилепина. Я знаю, какой магической силой обладают внезапно открывшиеся тебе документы и как они буквально просятся в роман. Развернуть, дофантазировать, превратить в живую картинку! Этим писатель отличается от историка. Историк, как это ни странно звучит, не верит документам. Он их тысячу раз перепроверяет и оставляет самые невкусные, но прямые и честные, как бетонный столб. Прилепин не историк.

Он написал сильный психологический роман о выживании человека в аду. Впрочем, и этим он не исчерпывается. Он, правда, многослойный и художественно очень убедительный, а написал местами настолько мастерски, что можно снять шляпу. Но это все-таки просто роман. И беда, если автор всерьез надеется заместить им «Архипелаг». Но я надеюсь, что это все же не так.

Скажу простую вещь. Нельзя дважды на одном материале написать великую книгу, которая потрясет мир.

Господь щедр, но не до такой степени!