Павел Басинский. Иван Денисович повзрослел

Иван Денисович повзрослел

(Российская газета. Федеральный выпуск. 2017. 19 ноября. №7428 (262).
URL: https://rg.ru/2017/11/19/pavel-basinskij-odin-den-ivana-denisovicha-vyhodil-za-ramki-literatury.html)

55 лет назад вышел номер «Нового мира» с повестью Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Первоначально эта вещь называлась «Щ-854» и подавалась как «рассказ». Александр Твардовский поменял и название, и жанр. Рассказ стал повестью, а лагерный знак обрел свое имя — Иван Денисович. В повести ему было сорок лет.

В считанные дни автор «Одного дня…» стал общесоюзной, а затем и мировой знаменитостью. Скромная повесть об обычном зэке Иване Денисовиче Шухове, в прошлом крестьянине, перевернула сознание миллионов. Без сомнения, она повлияла на все дальнейшее развитие литературы, хотя не все писатели склонны это признавать. Но она повлияла и на все дальнейшее развитие страны под названием СССР. Повесть изменила атмосферу жизни в стране. Это была добровольная сдача государственной идеологией важных позиций, на которых она строилась, и важнейшая из которых была: человек ради Системы, а не наоборот.

Принцип этот придумал не Сталин. Этот идеологический «микроб» родился гораздо раньше и гулял еще внутри Серебряного века. Ницше ведь тоже считал, что человек ради Культуры, а не наоборот. Звучит красиво, но суть-то одна. Ведь государственная система — это тоже в некотором роде «культура», да еще какая сложная!

В книге «Бодался теленок с дубом» Солженицын рассказывает очень интересный эпизод из редакционного заседания, где повесть обсуждалась членами редакции журнала. Как сделать так, чтобы ее пропустила цензура? На какие уступки-потери готов пойти автор? Но вот что любопытно. Одна из серьезных претензий была: почему ни разу не упомянут сам Сталин? Надо упомянуть! Нужно назвать того, кто в первую очередь виноват в том, что случилось с Иваном Денисовичем и миллионами ему подобных! Ведь именно Сталин был с высочайшей трибуны назван главным виновником «культа личности», воцарившегося в стране победившего социализма.

Конечно, Солженицын сделал это сознательно. Повесть он решился передать в журнал после знаменитой речи Никиты Хрущева на XXII съезде партии, который прошел в октябре 1961 года. Но задумана она была раньше, в 1950 году, в Экибастузе (Северный Казахстан), в Степлаге. И задумана не профессиональным советским писателем, «инженером человеческих душ», а еще обычным зэком. И написана она раньше XXII съезда, в 1959 году в Рязани. И тоже еще не матерым писателем, а рязанским учителем.

Известно, что Твардовский, начав читать повесть ночью в кровати, после первых страниц встал, оделся и читал за столом. Почему? Уважение к хорошему тексту? Но Твардовский был не только автором «Василия Теркина» и главредом лучшего журнала. Твардовский был государственным человеком. Стало быть, все-таки частью того самого «дуба», с которым бодался «теленок» Солженицын.

«Один день…» выходил за рамки просто литературы, и Твардовский это мгновенно понял и сделал свой выбор. Это был один их тех редких в истории текстов, которые становятся движущей силой общественного развития. Их сила перехлестывает единичное читательское сознание и врезается в жизнь как событие исторического значения.

Но почему Солженицын не упомянул Сталина (под давлением членов редколлегии все-таки вставил «батьку усатого», но сам же в «Теленке» над этим иронизировал)? Мне кажется, потому, что понимал, что не о Сталине идет речь. Это в «Архипелаге», произведении лирическом, страстном, он выплеснул свой гнев на него и его окружение. А в «Одном дне Ивана Денисовича» и автора-то как бы нет. Эта повесть написана с математической точностью и при всей художественной глубине тоже представляет собой Систему. Только главной ценностью этой Системы является не государство, а Иван Денисович Шухов. Человек, в общем-то, без особых талантов и уж точно не выдающийся.

Вернувшись в Россию из изгнания, Солженицын скажет, что главной национальной идеей должно быть сбережение народа. Не послушали. До сих пор ищут что-то «погорячее» и «поинтереснее». Перечитайте повесть. Нет ничего интереснее Ивана Шухова, совсем, может, неинтересного человека с точки зрения «элиты».

И нет более бездарного отношения к Солженицыну, чем деление его на «художника» и «публициста». Что такое литература? Умственная услада или сама жизнь? У литературы есть то преимущество перед другими формами искусства, что она создается из материала, доступного всем, — слов. Но только великий писатель оценивает эту невероятную возможность слова — отражать смыслы напрямую.

Маленькие писатели всегда нарциссы. Они смотрятся в свои слова как в зеркало, да еще и волшебное, то, которое было у мачехи молодой царевны в сказке Пушкина. Кстати, нынешнее поколение писателей, которые пришли в литературу в «нулевые» годы, довольно активно принимает участие в политике, и «слева», и «справа». Наши писатели и на Болотную площадь выходили, и на Донбасс сегодня ездят, и даже в Думу баллотируются… Но это участие в политике отдельных представителей писательского цеха. Они не перерастают себя как писатели внутри самой литературы, как было с Солженицыным. Их тексты не становятся движущей силой общественного развития. Но однажды появляется писатель, который ставит рядом обыкновенные слова так, что они исторгают громадные общественные смыслы. И смотреться в них, как в зеркальце, нет нужды, можно и ослепнуть.

Тема принудительного труда в концентрационных лагерях сегодня закрыта в нравственном аспекте. Закрыта благодаря Солженицыну. А если нет, то давайте попрощаемся с понятием «прогресс» и вернемся к обсуждению людоедства, что ли…