Владимир Гопман. Архипелаг Солженицын

Владимир Гопман

Архипелаг Солженицын

90% документальности и 10% художественного вымысла

Нэлли Щедрина. «Красное колесо» А. Солженицына и русская историческая проза второй половины ХХ века. — М.: Памятники исторической мысли, 2010. — 336 с.

В исследовании профессора Нэлли Щедриной 10-томное «повествованье в отмеренных сроках» Александра Солженицына «Красное Колесо» впервые в отечественном литературоведении изучается в контексте развития двух ветвей исторической прозы ХХ века: литературы русского зарубежья и литературы советского периода (книг Марка Алданова, Дмитрия Мережковского, Виктора Астафьева, Дмитрия Балашова, Юрия Давыдова, Юрия Трифонова).

«Красное Колесо» создавалось, в сущности, в течение всей жизни художника. В 1936 году Солженицын, когда ему было 18 лет, приступил к осуществлению замысла книги о революции, еще не осознавая, что она — зло или благо. Нэлли Щедрина стремится проследить логику художественного мышления писателя и его жизненный опыт: ведь он начал писать главный труд своей жизни, будучи, по его словам, «краснофлаговым патриотом», и лишь постепенно пришел к пониманию подлинной сути происходившего в стране. О работе над последней редакцией «Красного Колеса», продолжающейся до ухода автора из жизни, свидетельствует глава монографии Apropos и предоставленные Натальей Солженицыной архивные материалы, помещенные в приложении.

Солженицын подобен стихии.
Фото Андрея Щербака-Жукова

Достоинства книги Нэлли Щедриной очевидны: исследование поэтики «Красного колеса» и прежде всего мотивной структуры эпопеи, ее хронотопа, различных типов повествования. Автор работы внимательно рассматривает историософию Солженицына, формы выражения авторского присутствия, саму природу художественности, особенно учитывая то, что в книгах писателя, по его словам, 90% документальности и 10% художественного вымысла.

Заключительная глава монографии представляет собой анализ той роли в концепции «Красного колеса», что сыграли финальные главы «На обрыве повествования». Они свидетельствуют о грандиозности замысла писателя: материала, содержащегося в набросках на 134 страницах, хватило бы еще на 10 томов. На литературоведческом уров­не речь об этом ведется впер­вые.

Нэлли Щедрина в ходе исследования «Красного Колеса» пришла еще к одному выводу, пусть он звучит не столь явственно. Ведь уникальность «Красного Колеса» для современной культурной ситуации еще и в том, что эпопея — чтение вовсе не для современного среднего читателя (и уж тем более не для школьника!), привыкшего потреблять культуру в виде пары абзацев из «Википедии», а рассчитана она на того читателя, которого Лев Николаевич Толстой называл «понимающим».

Работа Нэлли Щедриной — серьезное и глубокое исследование вершинного творения писателя, имевшего право, как никто другой, сказать о себе: «Я хотел быть памятью. Памятью народа, который постигла большая беда».